Хоккейный комментатор и ведущая новостей на спортивном телеканале «Матч ТВ» Наталья Кларк в интервью Федеральному агентству новостей рассказала о смерти коллеги Сергея Гимаева, откровенных съемках для журналов и работе на телевидении.

— Какими были эти три года на «Матч ТВ»?

— Мне кажется, каждый день и каждый год — большой праздник, который начался в 2015 году и продолжается до сих пор.

Произошло уникальное событие, когда образовался такой спортивный канал федерального значения, где были собраны лучшие спортивные силы в плане журналистики, в плане экспертов. Каждый раз придумывается что-то новое, ведутся диалоги, споры, — а в спорах, как известно, рождается истина.

Можно сказать, что я очень счастлива, что оказалась в этом коллективе и продолжаю в нем работать. Надеюсь, нашему зрителю, нашим болельщикам это все нравится, и с каждым годом детей, которые отправляются в спортивные секции, будет становиться больше.

— Какой момент считаете самым сложным за время существования «Матч ТВ»?

— Надеюсь, самых сложных моментов мы избежали в свое время. Нам было сложно поначалу, когда собрались две разные структуры: ВГТРК и «НТВ Плюс». Мы знали друг друга заочно, но работать вместе для многих, возможно, было испытанием. И эта работа над собой, над своими профессиональными качествами — потому что это было увеличение конкуренции однозначно — приводит к тому, что становишься более собранным, улучшая в целом качество работы канала.

— В чем за три года «Матч ТВ» стал принципиально лучше?

— Я не сказала бы, что он был в чем-то хуже. Он выбрал для себя, я бы сказала, феноменальную, универсальную и эксклюзивную манеру развития, его можно сравнивать с зарубежными аналогами.

Мы все больше приобретаем качественных комментариев, оценок, трансляций, что приближает нас с каждым годом к тем стандартам телевизионного спортивного вещания, которые есть в Европе и за океаном. Совсем скоро мы будем на одной ступеньке с ними и можно смело сказать, что мы в России делаем качественное спортивное ТВ.

— Как реагировали на критику после запуска «Матч ТВ»?

— Мне кажется, что люди, которые делают продукт и те, кто его принимают, всегда должны быть в контакте, чтобы делать его лучше. Это применимо к любой области — взять, например, производство молока — сейчас делается все так, что, пожалуйста: вы можете посмотреть, как растут наши коровы, что они едят.

То же самое можно сказать и о нас: мы постоянно сохраняем контакт. Взять, например, хоккейные трансляции, вокруг которых у нас было много критики. Девушки встали возле бортика и стали комментировать по ходу хоккейного матча, мешать своими визгливыми голосами основным комментаторам делать их работу.

Это продолжалось недолго — все поняли, что это смотрибельно, это интересно: зритель понял, что с помощью комментатора sideline, как это называется, понимает, что происходит на тренерских скамейках и еще глубже оказывается в командах, в процессе.

Прошло три-четыре месяца и к этому, как к любому новому веянию, стали привыкать. И сейчас уже я неоднократно сталкиваюсь с тем, что когда на матчах на КХЛ ТВ, которые идут без sideline, люди пишут в комментариях, спрашивают, почему нет девушек у бортика.

— Как вообще возникла идея такого использования sideline?

— Для нас прототипом послужили матчи Национальной хоккейной лиги, где sideline существует уже довольно давно и представлен, кстати, чаще девушками.

Мы, учитывая менталитет российского зрителя, который привык, что хоккей — мужской вид спорта и о нем могут говорить хорошо мужчины-комментаторы, постепенно и ненасильственно эту задумку осуществили, сохранив оптимальный баланс.

— Помимо работы на хоккейных трансляциях, вы ведете новостные выпуски. Что ближе?

— Мне интересно и то, и другое. Я себя в этом смысле называю мастером короткого жанра. Обе работы мне близки и я не могу это разделить. Даже в соотношении, если брать мою рабочую неделю, я три рабочих дня отдаю новостям, а три — хоккею.

— Видел новостной выпуск с вами сразу после новости о смерти Сергея Гимаева. Вы какую-то нечеловеческую выдержку продемонстрировали. Что происходило в голове в тот момент?

— Это был очень странный день. Я приехала на работу, и девочки в гримерной готовили меня к эфиру. В тот момент в нашем чате хоккейных комментаторов пришло сообщение, что Гимаев умер. Я отбросила телефон в шоке, подумала, что это какая-то нелепая шутка, ошибка. Уже потом были сильные эмоции, ты в стрессовом состоянии оказываешься.

Ты вчера видел человека, работал с ним в одной студии, а теперь тебе говорят, что человека нет. Я достаточно собранный человек, который старается отгонять эмоции в таких ситуациях, — я понимаю, что я на работе и мне сообщают, что у нас будет экстренный выпуск, посвященный этому.

И мы вместе с Димой Федоровым написали текст, посвященный Сергею Наильевичу. Мне стоило немалой выдержки зачитать его в прямом эфире. Голос дрожал, и я понимала, что сейчас на меня смотрит вся спортивная страна — это было в перерыве футбольного матча, кажется. Понимала, что должна всем сообщить эту грустную, трагическую для всех новость, но при этом почтить память этого человека. Это было сложно, но в том числе с помощью Сергея Наильевича я справилась.

— Желания сняться с эфира, уйти в себя не было?

— Нет, это моя работа. Я новостник, я должна об этом рассказать, что бы ни происходило. Я профессионал, у которого по расписанию выпуск новостей — прекрасно это понимала.

Любой человек должен находить в себе силы в такие моменты. В тот момент, честно говоря, в тот момент, когда мы готовились к выпуску, я мысленно разговаривала с Сергеем Наильевичем и просила мне помочь пройти это испытание.

— Плакали?

— Я плакала потом уже, вечером, когда шла домой. Многие увидели этот выпуск и мне сопереживали, как будто я близкий родственник Сергея Наильевича, писали такие искренние соболезнования, что только в тот момент до меня дошло, что человека, с которым ты проработал десяток лет, больше нет. Тогда я расплакалась около подъезда. Не хотела расстраивать родных, потому что дома Гимаева все очень уважали, поэтому рассказала только утром, потому что телевизор они не смотрели в тот день и не знали.

— Сколько раз в своей жизни приходилось сталкиваться с предвзятостью к женщине в спортивной журналистике, которая всегда считалась сугубо мужской территорией?

— Не буду бить себя в грудь, я в свое время все это прошла — большой путь. И в его начале, когда в 18 лет я только начала ездить на хоккейные матчи, я через это прошла. Тогда для российского хоккея присутствие юной девушки было диким. Кто ты, о чем говоришь?

За эти годы работы в хоккее наработала тот авторитет, который позволяет другим девушкам не доказывать, что женщина в хоккее может быть таким же специалистом, как и мужчина. В этом нет ничего страшного, ведь в том же фигурном катании одинаково хорошо разбираются и женщины, и мужчины.

— Почему хоккей, а не футбол?

— Футбол не так динамичен. Я его смотрю, у меня есть друзья-футболисты. Влад Радимов мне говорит, чтобы шла в футбол, там работала на матчах от бровки.

Но я настолько приросла к хоккею, это мой вид спорта, как будто я была рождена в Канаде и на коньках. У меня еще и фамилия хоккейная, так получилось. Многие спрашивают, не псевдоним ли это — нет, это фамилия моего отца.

Футбол для меня — добрый сосед, я могу, если надо, поработать. Я понимаю футбол, но не так глубоко, поскольку в нем не работаю. В любом случае, полностью отдаться футболу, как хоккею, уж простите за такое выражение, я не смогла бы. Да и не надо — зритель уже привык видеть меня на хоккее и, мне кажется, хоккейный болельщик этого не поймет.

— Что для вас значит золото 2009 года?

— Это — самая дорогая награда в моей жизни. В спортивную федерацию я возвращаться не планирую, это пройденный этап. В определенный момент это было нужно и интересно, я была более мобильной и могла разъезжать с хоккейной сборной по турнирам.

Это доставляло мне большой удовольствие, хотя и было сложно совмещать работу на телевидении и в сборной. Медаль, полученная за победу на чемпионате мира в Швейцарии, храню дома. Это моя единственная медаль. Я журналистка, я не спортсменка, но у меня есть медаль чемпионата мира по хоккею — мне кажется, это очень эксклюзивно. Гордиться этим буду всю жизнь.

— Какой была ваша первая мысль, когда в 2009 году вам предложили принять участие в откровенной съемке для журнала?

— Я сразу согласилась. Никогда не боюсь экспериментов. Что может быть от этого плохого, неправильного? Конечно, будут те, кто поддержит это и те, кто не поддержит. Я придерживаюсь правила: лучше сделать, чем жалеть о том, что не сделал.

— Как близкие отнеслись?

— Нормально (смеется). Родители до сих пор не знают. Они не смотрят спортивные журналы. И, слава Богу, никто из соседей им не принес этот выпуск. Больше скажу – когда в этом году снималась для Playboy, папа тоже не в курсе был.

— Что мотивировало сняться еще раз спустя девять лет?

— Главным для меня было то, что это журнал с именем, на обложках которого были мировые звезды. Это — своего рода достижение.

Автор:
Константин Тихов

Источник: riafan.ru